Сочинение на тему "Чацкий - декабрист?"
Сочинение на тему "Чацкий - декабрист?" Комедия А С. Грибоедова "Горе от ума" и движение декабристов.
Часто, говоря о связи комедии с декабризмом, ограничиваются констатацией сходства идей Чацкого с идеями, содержащимися в декабристских программах и стихах поэтов-декабристов, и делают вывод об идейной близости Грибоедова декабристскому кругу. Однако более глубокий анализ отношения пьесы к декабризму не должен этим исчерпываться. Необходимо, с одной стороны, рассмотреть общественно-политические и эстетические взгляды Грибоедова, с другой — более внимательно прочесть текст комедии, и станет ясно, что отношение автора к декабризму не столь однозначно и что оно преломляется в комедии гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
В самом деле, первое, что бросается в глаза уже при поверхностном чтении комедии, — значительное сходство идей Чацкого с идеями декабристов. Например, возмущенный наставлениями Фамусова, Чацкий с презрением отзывается о чиновниках, готовых «в раболепстве самом пылком» «вписаться в полк шутов» у «покровителей». В знаменитом монологе «А судьи кто?..» он обращает свой гнев против «отечества отцов» — крепостников, чиновников, «грабительством богатых», поклонников мундира. Эти тирады звучат в унисон с текстом устава «Союза благоденствия», где осуждается «дух раболепства и властолюбия многих сограждан».
То же можно сказать и о проблеме «чужевластья мод»: желание Чацкого истребить «нечистый этот дух пустого, рабского, слепого подражанья» иностранному образу жизни вполне совпадает со взглядами декабристов.
Ставшая крылатой фраза Чацкого: «Служить бы рад, прислуживаться тошно» — заставляет вспомнить слова К. Ф. Рылеева, поэта-декабриста: «Служить могут лишь одни подлецы».
Можно приводить еще много примеров таких совпадений, и они свидетельствуют о том, что в России 1820-х гг. всякий прогрессивный и свободомыслящий человек так или иначе был близок к декабристскому образу мыслей (пусть даже не будучи формально членом организации). Это можно отнести и к Грибоедову, и к его герою: в от ношении к явлениям общественной жизни современной им России их оценки, как положительные, так и отрицательные, совпадают.
Изображение этих явлений в пьесе вполне подтверждает оценку, которую дает им Чацкий. В комедии сатирически изображен весь «поврежденный класс полуевропейцев», как называл Грибоедов дворянское общество России. Бюрократизм и равнодушие к человеческим судьбам («Подписано, так с плеч долой»), тупость и невежество («Ученье — вот чума...»), подражание иностранному («Ах! Франция! Нет в мире лучше края!»), угодливость и раболепие перед вышестоящими («Ведь надобно ж зависеть от других») — все это выносится на суд читателя и зрителя с обличительным пафосом, близким декабристскому.
Но из всего этого не следует знак равенства между Чацким, Грибоедовым и декабристами. Чацкий — не лирический герой стихотворения, он не отождествляется с автором; он — один из персонажей, в этом смысле ничем не отличающийся от любого другого персонажа комедии. Точно так же, как Фамусов, Скалозуб или Молчалин, изображается, являясь не воплощением авторского «я», а сознательно созданным образом; следовательно, дистанция между автором и героем здесь присутствует почти в той же степени, как между автором и другим персонажем. И если мы говорим, что в комедии показаны разные типы людей: старый московский барин, бюрократ, воспитанная XVIII веком помещица- крепостница, солдафон-тупица и т. д., — то и Чацкий, в свою очередь, воплощает определенный социальный тип — молодого дворянина-декабриста.
Мы уже начали рассматривать, какими средствами Грибоедов достигает типизации. Если проследить разбросанные в пьесе штрихи к биографии Чацкого и сложить в единую картину, станет еще очевиднее, что Грибоедов воспроизводит черты определенного типа, вызывая в сознании читателя ассоциации с образами декабристов, близко знакомых Грибоедову: по всей вероятности, жизнь за границей и, следовательно, знакомство с вольнодумными западными идеями; попытка служить, принося пользу отечеству, затем разочарование в такой возможности; «с министрами... связь, потом разрыв»; «оплошное» управление имением (что в устах Фамусова, вероятно, означает либеральное управление; для сравнения: в романе «Евгений Онегин» о главном герое сказано, что «ярем он барщины старинной оброком легким заменил, и раб судьбу благословил») — это характерные детали биографии многих декабристов. Кроме того, такой сюжетный поворот, как слух о сумасшествии в качестве средства борьбы с человеком свободомыслящим, — тоже имевшее место явление; достаточно вспомнить подобные слухи о Кюхельбекере, Чаадаеве (не участвовавшем в восстании, но духовно близком декабристам), да и о самом Грибоедове.
Надо сказать, что помимо идей, содержащихся в репликах и монологах Чацкого и совпадающих с высказываниями декабристов, обращает на себя внимание и сама форма высказывания: ораторская интонация, обличительная патетика, т. е. весь стиль речи, да и ситуация в целом — произнесение такой речи, содержащей некоторый «агитационный» пафос, в светской гостиной — напоминает поведение декабристов в дворянском обществе 1820-х гг.
Итак, Грибоедов с помощью сюжетных деталей, речевых и поведенческих характеристик создает некоторый образ, весьма напоминающий образ декабриста, сам при этом ничуть не сливаясь с ним. Эту дистанцию более всего подчеркивает ироническое отношение автора к герою. Само название, обобщенно характеризующее ситуацию героя, звучит вполне комедийно. Чацкий неоднократно попадает в откровенно комические ситуаций, что снижает его романтический пафос, и в одной из самых напряженных сцен, после монолога «В той комнате незначущая встреча...», он обнаруживает себя посреди залы, где «все в вальсе кружатся с величайшим усердием». Здесь сходятся трагическое и комическое начала в пьесе, это «смех сквозь слезы». Трагикомическое положение «одного здравомыслящего человека на двадцать пять глупцов» (Грибоедов, письмо к Катенину: «В моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека») — воплощенная в комедии фраза Грибоедова о ста прапорщиках, собирающихся перевернуть «весь государственный быт России» (другое известное высказывание Грибоедова о декабристах: «Я сказал им, что они дураки», — содержит ироническую инвективу, заставляющую вспомнить о неоднозначности темы ума и глупости в комедии). Таким образом, расстановка сил в комедии не случайна: «Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей, в свою очередь, смертельный удар качеством силы свежей», — эти слова Гончарова о развязке конфликта в пьесе вполне можно отнести и к исходу декабристского восстания.
Можно было бы подробнее остановиться на комической стороне образа Чацкого, вспомнив его «двойников», из которых в контексте данной темы особенно значим Репетилов, поскольку с ним связан момент чисто пародийный в отношении «обществ» и «тайных собраний». Можно было бы подробно показать, как неожиданно перекликаются высказывания и детали поведения Чацкого и презираемых им персонажей. Можно было бы проанализировать более детально комические несообразности поведения Чацкого, о котором Пушкин, как известно, сказал, что это не Грибоедов, а просто добрый малый, даже и не очень умный, а только вдоволь пообщавшийся с Грибоедовым.
Несомненно одно: Грибоедов гораздо более трезв в своих общественно-политических воззрениях, гораздо реальнее и мудрее смотрит на действительность, чем Чацкий и чем подобные ему романтики-декабристы. Соглашаясь с критической стороной их воззрений, он видит слабые стороны их движения: отсутствие четких целей борьбы, разрыв романтической мечты и реальности, склонность к произнесению громких фраз, даже в неподобающей обстановке (можно сравнить это с репетиловским: «Шумим, братец, шумим...»). Отсюда — этот взгляд со стороны, не допускающий отождествления Грибоедова и объекта его изображения (даже при самом положительном отношении автора к этому объекту), взгляд объективный и трезвый, часто иронический. Превзойдя стиль декабристского мышления — в том числе и художественного, — Грибоедов ступил на путь реализма. Он одним из первых среди русских писателей сделал шаг в направлении, которым несколько десятилетий спустя пойдет русская литература. И может быть, это одна из причин художественной зрелости комедии, до сих пор вызывающей интерес читателей, зрителей и литературоведов.
Часто, говоря о связи комедии с декабризмом, ограничиваются констатацией сходства идей Чацкого с идеями, содержащимися в декабристских программах и стихах поэтов-декабристов, и делают вывод об идейной близости Грибоедова декабристскому кругу. Однако более глубокий анализ отношения пьесы к декабризму не должен этим исчерпываться. Необходимо, с одной стороны, рассмотреть общественно-политические и эстетические взгляды Грибоедова, с другой — более внимательно прочесть текст комедии, и станет ясно, что отношение автора к декабризму не столь однозначно и что оно преломляется в комедии гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
В самом деле, первое, что бросается в глаза уже при поверхностном чтении комедии, — значительное сходство идей Чацкого с идеями декабристов. Например, возмущенный наставлениями Фамусова, Чацкий с презрением отзывается о чиновниках, готовых «в раболепстве самом пылком» «вписаться в полк шутов» у «покровителей». В знаменитом монологе «А судьи кто?..» он обращает свой гнев против «отечества отцов» — крепостников, чиновников, «грабительством богатых», поклонников мундира. Эти тирады звучат в унисон с текстом устава «Союза благоденствия», где осуждается «дух раболепства и властолюбия многих сограждан».
То же можно сказать и о проблеме «чужевластья мод»: желание Чацкого истребить «нечистый этот дух пустого, рабского, слепого подражанья» иностранному образу жизни вполне совпадает со взглядами декабристов.
Ставшая крылатой фраза Чацкого: «Служить бы рад, прислуживаться тошно» — заставляет вспомнить слова К. Ф. Рылеева, поэта-декабриста: «Служить могут лишь одни подлецы».
Можно приводить еще много примеров таких совпадений, и они свидетельствуют о том, что в России 1820-х гг. всякий прогрессивный и свободомыслящий человек так или иначе был близок к декабристскому образу мыслей (пусть даже не будучи формально членом организации). Это можно отнести и к Грибоедову, и к его герою: в от ношении к явлениям общественной жизни современной им России их оценки, как положительные, так и отрицательные, совпадают.
Но из всего этого не следует знак равенства между Чацким, Грибоедовым и декабристами. Чацкий — не лирический герой стихотворения, он не отождествляется с автором; он — один из персонажей, в этом смысле ничем не отличающийся от любого другого персонажа комедии. Точно так же, как Фамусов, Скалозуб или Молчалин, изображается, являясь не воплощением авторского «я», а сознательно созданным образом; следовательно, дистанция между автором и героем здесь присутствует почти в той же степени, как между автором и другим персонажем. И если мы говорим, что в комедии показаны разные типы людей: старый московский барин, бюрократ, воспитанная XVIII веком помещица- крепостница, солдафон-тупица и т. д., — то и Чацкий, в свою очередь, воплощает определенный социальный тип — молодого дворянина-декабриста.
Мы уже начали рассматривать, какими средствами Грибоедов достигает типизации. Если проследить разбросанные в пьесе штрихи к биографии Чацкого и сложить в единую картину, станет еще очевиднее, что Грибоедов воспроизводит черты определенного типа, вызывая в сознании читателя ассоциации с образами декабристов, близко знакомых Грибоедову: по всей вероятности, жизнь за границей и, следовательно, знакомство с вольнодумными западными идеями; попытка служить, принося пользу отечеству, затем разочарование в такой возможности; «с министрами... связь, потом разрыв»; «оплошное» управление имением (что в устах Фамусова, вероятно, означает либеральное управление; для сравнения: в романе «Евгений Онегин» о главном герое сказано, что «ярем он барщины старинной оброком легким заменил, и раб судьбу благословил») — это характерные детали биографии многих декабристов. Кроме того, такой сюжетный поворот, как слух о сумасшествии в качестве средства борьбы с человеком свободомыслящим, — тоже имевшее место явление; достаточно вспомнить подобные слухи о Кюхельбекере, Чаадаеве (не участвовавшем в восстании, но духовно близком декабристам), да и о самом Грибоедове.
Надо сказать, что помимо идей, содержащихся в репликах и монологах Чацкого и совпадающих с высказываниями декабристов, обращает на себя внимание и сама форма высказывания: ораторская интонация, обличительная патетика, т. е. весь стиль речи, да и ситуация в целом — произнесение такой речи, содержащей некоторый «агитационный» пафос, в светской гостиной — напоминает поведение декабристов в дворянском обществе 1820-х гг.
Итак, Грибоедов с помощью сюжетных деталей, речевых и поведенческих характеристик создает некоторый образ, весьма напоминающий образ декабриста, сам при этом ничуть не сливаясь с ним. Эту дистанцию более всего подчеркивает ироническое отношение автора к герою. Само название, обобщенно характеризующее ситуацию героя, звучит вполне комедийно. Чацкий неоднократно попадает в откровенно комические ситуаций, что снижает его романтический пафос, и в одной из самых напряженных сцен, после монолога «В той комнате незначущая встреча...», он обнаруживает себя посреди залы, где «все в вальсе кружатся с величайшим усердием». Здесь сходятся трагическое и комическое начала в пьесе, это «смех сквозь слезы». Трагикомическое положение «одного здравомыслящего человека на двадцать пять глупцов» (Грибоедов, письмо к Катенину: «В моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека») — воплощенная в комедии фраза Грибоедова о ста прапорщиках, собирающихся перевернуть «весь государственный быт России» (другое известное высказывание Грибоедова о декабристах: «Я сказал им, что они дураки», — содержит ироническую инвективу, заставляющую вспомнить о неоднозначности темы ума и глупости в комедии). Таким образом, расстановка сил в комедии не случайна: «Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей, в свою очередь, смертельный удар качеством силы свежей», — эти слова Гончарова о развязке конфликта в пьесе вполне можно отнести и к исходу декабристского восстания.
Можно было бы подробнее остановиться на комической стороне образа Чацкого, вспомнив его «двойников», из которых в контексте данной темы особенно значим Репетилов, поскольку с ним связан момент чисто пародийный в отношении «обществ» и «тайных собраний». Можно было бы подробно показать, как неожиданно перекликаются высказывания и детали поведения Чацкого и презираемых им персонажей. Можно было бы проанализировать более детально комические несообразности поведения Чацкого, о котором Пушкин, как известно, сказал, что это не Грибоедов, а просто добрый малый, даже и не очень умный, а только вдоволь пообщавшийся с Грибоедовым.
Несомненно одно: Грибоедов гораздо более трезв в своих общественно-политических воззрениях, гораздо реальнее и мудрее смотрит на действительность, чем Чацкий и чем подобные ему романтики-декабристы. Соглашаясь с критической стороной их воззрений, он видит слабые стороны их движения: отсутствие четких целей борьбы, разрыв романтической мечты и реальности, склонность к произнесению громких фраз, даже в неподобающей обстановке (можно сравнить это с репетиловским: «Шумим, братец, шумим...»). Отсюда — этот взгляд со стороны, не допускающий отождествления Грибоедова и объекта его изображения (даже при самом положительном отношении автора к этому объекту), взгляд объективный и трезвый, часто иронический. Превзойдя стиль декабристского мышления — в том числе и художественного, — Грибоедов ступил на путь реализма. Он одним из первых среди русских писателей сделал шаг в направлении, которым несколько десятилетий спустя пойдет русская литература. И может быть, это одна из причин художественной зрелости комедии, до сих пор вызывающей интерес читателей, зрителей и литературоведов.
Комментариев 0